Творческая команда выпускников ГИТИСа представит «Сказку о царе Салтане» в Кыргызстане

— Почему для премьеры постановки вы выбрали именно Кыргызстан?
— Наша группа: я, художник-постановщик и художник по костюмам Василиса Кутузова, а также хореограф Валерия Мигалина приехали в Кыргызстан в рамках программы Российского института театрального искусства «ГИТИС: Русская театральная школа за рубежом». Она реализуется при поддержке Фонда президентских грантов. Признаюсь, что для меня предложение поехать в Бишкек было полной неожиданностью, но я согласилась, не колеблясь, и нисколько не пожалела. Во-первых, новая страна и люди, во-вторых, возможность реализовать свои режиссёрские навыки. «Сказка о царе Салтане» — произведение известное, его ставили много раз, а я попыталась представить его в неизвестном ранее жанре — пластико-драматической фантазии.

— Что она из себя представляет?
— Для того чтобы это понять, надо разбить данный жанр на три составляющие: пластику, драму и сказку.

— Не кажется ли вам, что драма как-то не очень сочетается со сказкой, где всегда должен быть хороший конец?
— Драму действительно все привыкли воспринимать как что-то трагическое, но она, по крайней мере в нашей постановке, вовсе не предполагает, что персонажи должны страдать. Актёры создают образы и характеры героев таким образом, чтобы последние достигали своей цели, преодолевая любые трудности. Что касается пластики, то она отражает суть происходящего через движение. Ну и, наконец, фантазия. Не стоит забывать, что мы всё же ставим сказку. Образы и действия царя Салтана, Царевны-Лебедь, белки, что грызёт золотые орешки, должны гармонировать не только с музыкой и костюмами, но и друг с другом.

— Как труппа театра восприняла постановку популярной сказки в новом формате?
— Сначала, конечно, мы, что называется, «притирались». Ведь, как вы заметили, это жанр новый для кыргызстанских актёров. В драматических театрах в постановках больше практикуют танцы, если они предусмотрены сценарием. Мне же хотелось многие вещи в сказке показать через пластику и метафоры образа. Поэтому, когда ребята из труппы поняли, что такое пластический этюд, их было не выгнать с репетиций. Актёры сами искали варианты тех или иных жестов. В процессе мы находим, как лучше выразить то или иное действие и чувство. Когда общее решение найдено, всё выстраивается в один этюд и закрепляется на репетиции.

— Не боитесь, что зрители не поймут и не примут новую интерпретацию?
— Надеюсь, публика оценит нашу работу хорошо. Мы очень стараемся.

В России публика тепло принимает авангардные решения в постановках известных произведений. Полагаю, что и кыргызский зритель, несмотря на некоторую консервативность, тоже поймёт. Кто знает, может, мы откроем окно, впустим свежий воздух и оживим таким образом спектакли.

— Вы заканчивали в ГИТИСе Мастерскую Андрея Кончаловского, а потом снялись в одной его картине. Что легче: учиться у мэтра российского кинематографа или сниматься?
— Поступить в ГИТИС трудно, а учиться и подавно. Очень сложно, причём не только у Андрея Сергеевича.

ГИТИС выбирают смельчаки, которые готовы приезжать в институт в семь утра и уходить в три часа ночи после репетиции, а утром снова вернуться на занятия. Думаю, не каждый к такому готов. Сниматься же в картине у Андрея Кончаловского — мне досталась роль в фильме «Дорогие товарищи» — это счастье. Он для нас родной человек, знает весь наш курс. Признаюсь, чувствовала себя на сьемках как под большим тёплым крылом своего мастера.

— Что вам ближе — актёрская стезя или режиссура?
— Если предложат роль в кино, отказываться не буду, но всё же думаю, что режиссура мне ближе. Что может сравниться с созданием чего-то своего? Мне очень нравится досъёмочный процесс и сами съёмки, люблю радоваться за актёров, гордиться ими.

— Что интереснее: режиссура в театре или кино?
— Это абсолютно разные вещи. Театральные работы хороши тем, что они существуют здесь и сейчас. Вот, к примеру, вы посмотрели какой-то спектакль и больше не сможете увидеть его во второй раз таким же. Игра актёров будет другой, ведь всё зависит от них, от их настроя на спектакль. Именно поэтому каждая постановка уникальна.

В кино же и проще, и сложнее одновременно. Например, фильм зритель может перемотать и посмотреть ту или иную сцену, не догадываясь, что за ней стоит тяжёлая работа, много дублей. И всё же я надеюсь попробовать снять своё кино.

— Есть у вас произведение-мечта, которое хотелось бы поставить на сцене?
— Такое произведение, наверное, есть у каждого творческого человека. У меня — «Гамлет». Но это не значит, что я вот так сразу возьмусь за его постановку. Прежде нужно найти ответ на вопрос: кто Гамлет для меня? И потом, это в целом сложное произведение. Если я решусь работать над ним, мой датский принц будет не таким, как представляется многим.

— «Гамлета» уже ставили много раз именитые мастера. Не боитесь неудачи?
— Нет. У каждого режиссёра свой «Гамлет». Юрий Любимов, например, увидел его по-своему.

— Как вы относитесь к тому, что некоторые театры стали приглашать на сцену медийных личностей?
— Признаюсь, крайне негативно. Актёр день ото дня совершенствует своё мастерство. Когда же на сцене непрофессионал, произведение проигрывает. Конечно, я понимаю коммерческую строну вопроса, но не этическую.

Я уважаю свою профессию. Люди, пришедшие на сцену со стороны, полагая, что с кондачка станут звёздами, обесценивают труд других, которые учились нелегкому ремеслу годы и вкладывали в это душу, пот и кровь.

Постановка была создана при поддержке Министерства культуры РФ и ФГБУК РОСКОНЦЕРТ.

Источник: интернет-портал «Российской газеты»